|
|
I За спиной верста Так длинна. Густа Ночь. Во тьме куста Страх. Молчат уста. Годы – береста Не забылись. Та Истина проста, Что в тени креста. Запереть уста. Замереть. Пуста Эта жизнь. Проста Эта казнь. С моста Не видать листа На воде. До ста Досчитать мастак Далеко не всяк. (Казимир Малевич "Черный квадрат") |
|
II Что-то там… Что-то в сером и ждущем прощения… Что-то ждет не меня, а моей лучшей доли. Семядоли, набухшей ростком благодарности И забывшей, что я – лишь проекция боли. Что-то там проступает испариной цвета. Первоцвета, пьянящего взлеты дыхания. Увядания, жаждущего сострадания. Припадания к оттискам смытого лета. Эти чьи-то следы, эти пальцев касания… Эта радуга в крыльях, пыльцой отуманенных… Наказание? Нет. Даже не опадание. Просто ранено. Сердце. И краски в нем – ранены. Может быть… Может быть, но дождаться – не каждому. Золотистое в сером, Парча под обносками. Все, что было – как было! – лишь туфелька Золушки. Все, что будет… Да будет ли… Будет… Лишь жаждою… Цвет приходит внезапно, как сон неудержанный. Цвет под серым – как кровь. Только кровь – это мелочи. Цвет созреет, найдет нас… легко и играючи… Только он. Остальное – заведомо предано. ( Василий Кандинский "Серый овал") |
|
|
III Моя белая. Упадешь ли мне в ладони лепестками вишни-яблони? Долетишь ли по-над морем над небесным птицей-облаком? Донесешь ли свой привет прибоем-пеной, в брызгах радужных? Охрусталишь ли мне тропы драгоценным снегом-инеем? Доструишься ли, досветишь, домерцаешь сквозь все красно-черно-синее? Догоришь ли яркой вспышкой, там в зените, лишь моей звездой-кометою? Додрожишь ли той слезой, что преломляет свет-томление? Затуманишь горизонт мне, или просто станешь дымкою рассветною? Каплей терпкой, белой, винной ты ль отраду мне доверишь? Или просто сединою наметешь мне на пороге, Моя белая? (Павел Филонов "Белая картина") |
|
IV 1. И выпало быть миром… Звезды вмерзли в землю, не согревая путь… Земля, как на качелях, вставала справа, слева, позади… Но сердце вмерзло в небо… Возможно, это из другой картины. Здесь все казалось ярче. Даже слезы. 2. И выпало быть сердцем. Известковый кокон белел мне домом, скорлупою, горизонтом. Всё ничего… Но сердцу тесновато. К тому же, пульс так близок ритмам танго. А одному… У скорлупы есть недостаток – белой Она снаружи кажется. А сердцу из-под нее не только смальты, которой выложен фасад, не видно – Но даже света. Я знать не мог. Предполагал. Предвидел, что в мире много красок и желаний… и будет в первый миг невыносимо… Но знать не смел. И вот, тогда я треснул. Не я, а то, что стало моей кожей. Почти что черепом (Ведь сердце тоже мыслит). И в тот пролом своей судьбы я вышел. И покачнулся… 3. И выпало быть… Сердце слишком много знало О мире, но не понаслышке, не, якобы, снаружи. Но изнутри. Из эпицентра. Из застенка. Ведь мир раздавлен на шоссе воробушком, синицею, щеглом, скворчонком, снегирихой… И сердце вдруг покрылось черным, рыхлым: печною сажей, бархатом – суть, крепом. Да только все одно… Осталось быть… И только. (Василий Кандинский "Композиция № 218") |
|
|
VI То ли глаза женщин, летящих над городом, То ли глаза павлинов, сидящих по клеткам, На земле, к тому же… Мне бы решить, где мое место, Понять бы, кто я, Узнать бы, кому я в том городе нужен… Может быть, листья в парке – ножей опаснее – ищут легкую жертву… Доверчив я… Где-то вдали тепловоз пролаял, По голосу слышно – чужой… Наверчено Лишнего много в душе и на улицах… Хочется раскрошить всю темень, перебить поскорей у решеток вены, отрезать домам пути к отступлению… Да только ведь всё, что вокруг – даже сумерки эти – и те – неповинны. Но кажется… Кажется… Все мне кажется, что бóльше упрека в глазах у женщины, летящей над городом – Чем у павлина… (Василий Кандинский "Сумеречное") |
|
|
VII и с ь н а т р е т ь е й к а п л е с ш в т ы е ц а п л и б о с и к э у о о н л в о м п а х н е м п з о е т ь з р К р а я л е с к п о к д м ы н о в к л м о с е ш й ы л е б а т а н й у о д п ё о в т о н о м и к в у к к у
(Казимир Малевич "Красный квадрат")
______________ |
|
